Англомания

В конце 40-х и начале 50-х годов мир начал потихоньку приходить в нормальное состояние посте Второй Мировой войны. Европа была в руинах, её промышленность была парализована и заводы разрушены. США, участвовавшие в этой войне больше и дольше, чем мы привыкли думать (я имею в виду их вовлеченность в сражения Тихоокеанского региона), имели хотя бы работавшие заводы, работающую логистику, и испытывали меньший дефицит образованных кадров, способных адаптировать промышленность к условиям взрывного роста спроса абсолютно на всё. Так, собственно, началась история процветания США и их влияния на жизнь европейских государств, причем началась раньше, чем война закончилась. Спасибо женскому труду.



( Read more... )

После картинок про идеальных домохозяек, алгоритм подсунул мне ещё одну забавную картинку, которую я полезла смотреть в статью, которую она иллюстрировала...



... и натолкнулась на понятие The Proverbs 31 woman. Там автор писала о том, почему она хочет быть такой женщиной. Для меня этот термин был незнаком настолько тотально, что пришлось разбираться, что к чему. Оказывается, речь идет о Книге Притчей 31-10, то есть о концепте Добродетельная Жена:
https://www.bible-center.ru/ru/bibletext/synnew_ru/pr/31:10-31

( Read more... )

Недавно у меня вышла интересная дискуссия на тему силы уверенности в себе и богатства воображения в жизни. Я всерьез считаю, что это сочетание может вынести человека на любые высоты, и подтверждения этому мы периодически находим среди современников - Элизабет Холмс c ее Theranos, или Анна Сорокина/Делви с ее многомиллионным наследством. И это только громкие имена. В быту же практически любой из нас встречал людей, живущих на какие-то непонятные доходы, и имеющих непонятно откуда взявшийся авторитет, вхожих повсюду. Я хочу рассказать вам историю более давнюю - историю Минны Краузе/Краухе (Minna Craucher), которая фантастичнее любого романа.



( Read more... )

В армии они были, можно сказать, всегда, и отнюдь не только на ролях прачек и работниц сектора плотских увеселений, как это обычно представляют в романах и фильмах. А со времен Войны Трёх Королевств (гражданской войны 1640-х) стали явлением настолько массовым, что это привело даже к некоторым изменениям в законодательстве. Речь не идет о тех храбрых дамах типа Джейн Ингелби, она же "кавалерист Джейн", которые были хорошо известным и задокументированным фактом, а о многочисленных джейн и мэри, которые шли за своими мужчинами в армию потому, что им зачастую не было другого места жить, питаться и как-то растить детей, и которые надевали солдатское снаряжение и брали в руки оружие, потеряв своих мужчин. Не потому, что этого хотели, а просто потому, что солдатам платили жалование, и, продолжая служить под именем погибшего мужа, любовника или брата, они его получали. Они гибли, как и любые солдаты, и если их пол был замечен после этого высоким начальством, объезжающим поле боя после битвы, командиры обычно просто пожимали плечами: "она была хорошим солдатом".



( Read more... )

Мэри Фрит, дочь башмачника с лондонского Барбикана, росла сорванцом. Не было такой проделки местных мальчишек, в которой она бы не участвовала, и не было такой драки на кулаках или дубинках, где Мэри не присутствовала бы или в качестве зрителя, или как участница. Впрочем, поскольку она, высокая, сильная и одетая как все мальчишки, никак на снисхождении к своему полу не настаивала, колотили ее так же душевно, как колотила других она.

Семья Мэри была отнюдь не бедной и весьма приличной. Так что да, дочку пытались приохотить к образу жизни девочки из приличной семьи ремесленника. Судя по всему, именно наука ей шла хорошо, потому что в будущем Мэри Фрит довольно часто применяла в своих проделках и интеллект, и воображение. Но вот стоило усадить ее за шитье, как нитка начинала путаться, ткань комкаться, потом всё это отбрасывалось в сторону и девочка возвращалась в привычную компанию, на улицу. Ее дядюшка по отцовской линии и вовсе был пастором. Он-то и придумал план, как и племянницу направить на путь истинный, и семью брата выручить от присутствия под их крышей такой неуправляемой племянницы.



При всех своих крутых замашках, Мэри была очень чувствительна к своей внешности, которой была довольна, о окружала себя большим количеством зеркал, любуясь своим изображением

( Read more... )

Прибыв в Хартфорд Кромвель первым делом арестовал и отправил в Лондон главного шерифа, который на рыночной площади в Сент-Олбанс объявлял о сборе налогов в пользу короля. Оттуда он отправился в Хантингдон, чтобы свести счеты со своим старым врагом Робертом Барнардом, который стал пламенным роялистом, да и не только с ним, судя по письму, отправленному Кромвелем через несколько месяцев. Вторым человеком, упомянутым в письме, был лорд Манчестер, который в то время служил под командой Эссекса, но в принципе относился к факту гражданской войны и линии Кромвеля (да и к самому Кромвелю) без энтузиазма, что в будущем приведет его к полному разрыву с парламентаристами.



Насколько можно понять, Кромвель свел счеты с Барнардом, навесив на того контрибуции такого размера, что лорду Манчестеру пришлось прийти на помощь с выплатой. Сам же Барнард, если не ошибаюсь, предпочел в начале 1643 года эмигрировать в Америку

( Read more... )

Битва при Эджхилле, первая масштабная битва гражданской войны 1640-х, имеет удивительно мистическую репутацию. Удивительно - потому что она, в общем-то, не имеет победителя и, стало быть, какого-то судьбоносного значения. Да, король получил свободную дорогу на столицу, но уже в Рединге ему сообщили, что армии Эссекса удалось собраться и перегруппироваться, так что по нулям, можно сказать. Сама битва состоялась 23 октября 1642 года, но уже под Рождество того же года несколько перепуганных пастухов прибежали к пастору и сообщили, что когда они шли той стороной, то сначала услышали ржание лошадей, звон доспехов и оружия, крики умирающих, а потом - и саму битву, на ночном небосклоне. Священник и другие деревенские жители поспешили к Эджхиллу, и действительно увидели фантомную битву своими глазами.



Свидетелей было так много, что в январе 1643, после праздников, пастор написал памфлет "A Great Wonder in Heaven". В связи с этим король отправил специальную комиссию расследовать слухи, и члены комиссии тоже видели эти фантомы, и даже опознали некоторых сражавшихся. Никто так и не понял, что это было, но перепуганные жители Кайнтона решили привести местность в порядок, захоронив всех незахороненных. Постепенно небесные фантомные сцены прекратились, но звуки оставались ещё некоторое время, и периодически их слышат вплоть до нашего времени, особенно в канун битвы.

( Read more... )

Прежде чем понять, какие шансы на победу были у армий короля и парламента, придется немного вникнуть в то, из чего они исходили в своих стратегиях, и как изменились техники ведения войны к XVII веку. Вкратце можно сказать, что готовых армий ни у кого не было, но боевые офицеры, имевшие огромный полевой опыт, были на обеих сторонах. Большая разница была в том, что парламентаристы группировали силы, придя, в конечном итоге к четырем группировкам своей армии, а у роялистов в их рядах была масса полковников, каждый из которых командовал горсткой "своих" людей.

Парламентаристы имели небольшие постоянные гарнизоны в дружественных городах, а роялисты держали свои традиционно в замках и укрепленных манорах. И в обеих системах были свои минусы. Когда в гарнизоны парламентаристов наезжали большие чины, всё переворачивалось вверх дном, как только высокое начальство покидало локацию, гарнизон вздыхал с облегчением, и всё возвращалось на пути свои, в ленивое провинциальное бытие. Гарнизоны же замков и маноров были на довольствии окружающих их селян, от чего те были совершенно не в восторге.



( Read more... )

Надо сказать, что Чарльз I стратегическим талантом не обладал совершенно. Он знал, что самые большие в королевстве склады оружия и амуниции находятся в Халле (Kingston upon Hull), куда они были собраны ещё для шотландской кампании. Знал, но не позаботился наложить на эти стратегические запасы руку. А вот парламент шанса не упустил. Когда-то губернатором Халла был сэр Джон Хотэм, баронет, воевавший в Тридцатилетней войне ещё в начальной ее стадии, в связи с чем из стал баронетом в 1622 году и отправился заседать в пяти парламентах кряду. Но в 1639 он не угодил королю, и его величество не то вообще упразднил должность губернатора, то ли упразднил с должности Хотэма, но результатом стало то, что и сэр Джон рассорился с королем: он примкнул к парламентаристам, и стал выступать против всего, исходящего от роялистов. Так вот, уже в январе 1642 года парламент отправил Хотэма в Халл, и когда Чарльз I прибыл туда в конце апреля, город ворота ему не открыл. Это было однозначно объявлению войны, разумеется, но война так и так уже была делом решенным.



сэр Джон Хотэм

( Read more... )

О том, насколько Кромвель был предан делу продвижения пуританских ценностей говорит то, что он, в отличие от большинства парламентариев, вполне конкретно отреагировал на призыв организовать фонд для кампании в Ирландии, который должен был стать условным государственным займом. Предполагалось конфисковать у ирландцев ещё больше земли, и эти земли должны были послужить гарантией данному займу. Кромвель вложился годовым доходом, 500 фунтами. Богачом он не был, но всё его имущество можно было реализовать очень быстро даже в такие тревожные дни.



"Пуританин", статуя в Спрингфилде, Массачусетс

( Read more... )